Как-то среди
недели к нам приехала из деревни бабушка. Она привезла с собой много гостинцев:
домашней выпечки хлеб (вкуснее и ароматнее его на свете нет), домашнее молоко и
сметану, домашние куриные яйца с пугающе-оранжевыми желтками, звонкие яблоки и
мне на зиму — теплющие вязаные носки.
Когда
приезжает бабушка, я всегда отменяю все дела и сижу с нею дома. Меня не
понимают ни родители, ни друзья. А мне нравится, что от бабушки исходит запах
протопленного дома, а одежда ее почему-то пахнет травами в любое время года, коротко
стриженные волосы пропитаны ароматами ветров, а кожа, как младенческая, пахнет
молоком.
—Я сегодня не пойду в школу, — решительно
заявила
я, уже мечтая о том, как буду с бабушкой хозяйничать на
кухне.
Папа с мамой попытались переубедить меня:
—Иди в школу, — сказала мама, — в ожидании быстрее день пролетит и
домой скорее вернешься...
—Невозможное поколение, - перебил ее папа, - хотят — учатся, не
хотят — прогуливают! В наше время школа была храмом, и учились мы с радостью.
—Идите-ка на работу,
детки,а мы с внученькой сами
разберемся,— заключила бабушка.
Щелкнул замок, родители ушли.
—Хочешь, я
расскажу тебе, как училась я? — спросила бабушка.
—Конечно, -
обрадовалась я, зная, какая она великолепная рассказчица.
—Это было в тридцатых годах теперь уже прошлого
века, — начала бабушка. — Время было тяжелое, голодное.
Нас, как ты знаешь, было в семье шестеро детей. Я и мой
брат Алексей были самыми старшими. Одежду мы носили
аккуратно, чтобы, когда вырастем, младшеньким было что
носить. Ели мы все, вплоть до ботвы, иногда Алеша отка
зывался от похлебки в пользу младших. Недоедали мы все,
но особенно Алеша. А зима в тот год выдалась суровая,
метельная. Деревня наша небольшая была, дворов десять- пятнадцать, а в шести километрах, через лес,
расположилась деревенька побольше, и там была школа. Алеша и я учи
лись в ней. Выходили из дома, рассвет еще не занимался,
возвращались домой - темнота, боишься с дороги сбиться. Так вот, заболел Алеша-то наш, простыл да
еще и недоедал. Слег с температурой, бредит. А мне-то в школу идти надо,
одной и через лес.
Вышла я из
избы, сразу меня мороз сковал, дышать не дает, руки, лицо жжет. Иду по лесу,
только скрип моих шагов раздается. Темно, тишина. Жутковато мне. И вдруг слышу,
за мною кто-то крадется. Оглядываюсь — никого нет. Иду дальше, скрип опять
раздается. Тут через какое-то время, мне на радость, солнышко проглянуло,
светлее становится. Скрип ближе, догоняет кто-то. Оглядываюсь... и глазам не
верю. Волки! Остановилась я, а они смотрят на
меня голодными глазами, худющие, страшнючие. Бежать, думаю, нельзя,
растерзают и стоять нельзя, замерзну. Прижалась я спиной к сосне, что делать —
не знаю. А они окружили меня, штук восемь, скалятся, клыки обнажают и кольцо
вокруг меня смыкают. Ну вот, думаю, и конец мой настал. Вдруг слышу, телега с нашей стороны едет, да быстро так,
а волки шерсть вздыбили, рычат и все ближе и ближе.
Наконец вылетела на дорогу лошадь, чуть телегу не перевернула,
глаза полоумные, волков учуяла. Сосед наш, дядька Кандыба, меня увидел, ружье
схватил и давай палить по волкам. А они ж голодные, и уйти не могут, и
выстрелов боятся. Разогнал-таки их Кандыба. Почитай, спас меня! Довез меня до
школы, а волки долго еще за телегой по лесу бежали. Вот так, внучка, пока Алеша
болел, я сама в школу ходила. Боялась, но ни одного дня не пропустила.
Я выслушала
рассказ бабушки и подумала: сколько же храбрости было в той маленькой девочке и
какое время было ужасное.
Бабушка,
улыбаясь, внимательно смотрела на меня, а я начала собираться в школу.