Суровая правда жизни в произведениях А. И. Солженицына

...Первым осмелился сказать правду о ста­линизме ...первый призвал и себя, и нас не лгать.

"Литературная газета".  1989, 7 июня

Не прямой линией, а параболой вычерчен творческий путь Александра Солженицына. Его имя появилось на ли­тературном небосклоне в начале 60-х, в период хрущевской "оттепели", вспыхнуло, напугав поборников "безгласности" времен "застоя", и исчезло на долгие годы, преданное хуле и забвению.

Литературный дебют Солженицына состоялся, когда ему было далеко за сорок: в 1962 году в "Новом мире" была напечатана выстраданная в лагерях повесть "Один день Ивана Денисовича". Началось трудное восхождение. Это произведение вызвало огонь "верноподданнической" крити­ки. Кое-кто открыто обвинял его в очернительстве совет­ской действительности и прославлении антигероя. И только благодаря авторитетному мнению А. Т. Твардовского, глав­ного редактора журнала "Новый мир", повесть была опуб­ликована, заняла надлежащее ей место в литературе того времени.

"Жизненный материл, положенный в основу повести А. Солженицына, - писал А. Твардовский, - необычен в со­ветской литературе. Он несет отзвук тех болезненных явлений в нашем развитии, связанных с периодом развенчанного и от­вергнутого партией культа личности, которые по времени хотя и отстоят от нас не так далеко, представляются нам далеким прошлым. Но прошлое, каким бы оно ни было, никогдане ста­новится безразличным для настоящего. Залог полного и бес­поворотного разрыва со всем тем в прошлом, чем оно было омрачено, — в правдивом и мужественном постижении до кон­ца его последствий".

Автор повести показал действительно один день из лагер­ной жизни "зека" Ивана Денисовича Шухова, причем день

сравнительно удачный. Жизнь "зека" писатель показывает не со стороны, а изнутри, подробно останавливаясь на мело­чах быта людей за колючей проволокой. В повести точно обозначено время действия — январь 1951 года.

Кто же такой Иван Денисович? До войны жил он в маленькой деревушке Телпенево, работал в колхозе, кормил семью — жену и двоих детей. Во время Великой Отече­ственной честно воевал, был ранен, возвратился из медсан­бата в часть, попал в плен, но бежал из него, скитался по лесам, болотам, добрался до своих и вот тут-то и обвини­ли его в измене, сказали, что выполнял задание немец­кой разведки. "Какое же задание — ни Шухов сам не мог придумать, ни следователь. Так и оставили просто — задание".

"В самом же деле знал Шухов, что если не подпишет — расстреляют, и хотя можно представить себе, что он'в те ми­нуты пережил, как внутри горевал, удивлялся, протестовал, но после долгих лет лагеря он мог вспомнить об этом лишь со слабой усмешкой: на то, чтоб всякий раз возмущаться и удив­ляться, не хватило бы никаких сил человеческих... Умирать ни за что ни про что глупо, бессмысленно, противоестествен­но. Шухов выбрал жизнь — хоть лагерную, скудную, мучи­тельную, но жизнь, и тут задачей его стало не просто выжить как-нибудь, любой ценой выжить, но вынести это испытание так, чтобы за себя не было совестно, чтобы сохранить уваже­ние к себе".*

Что же касается генетически заложенных в его характере, свойственных русскому крестьянству черт — трудолюбия, че­ловеческого достоинства, совести, он не поступился ими ни при каких обстоятельствах.

Не один со своей бедой Иван Денисович. У него есть това­рищи по бригаде, так же, как и он, несправедливо осужденные, брошенные за колючую проволоку. Это и капитан второго ранга Буйновский, и Сенька Кловшин, совершивший побег из Бухенвальда, готовивший там восстание против фашистов, и многие другие. Попытки этих людей добиться восстановле­ния справедливости, их письма и прошения в высшие ин­станции, лично Сталину оставались без ответа. Люди начина­ли догадываться, что это не трагические ошибки, а продуманная система репрессий. Неизбежно возникал вопрос: кто же виноват в этом?