Подобный ответ значит очень много. Во-первых, талант Гроссмана во многом сродни таланту Толстого: оба автора изображают жизнь в ее полноте и завершенности, а военное лихолетье накладывает на характеры героев глубокий и не­изгладимый отпечаток. Во-вторых, герои романов "Война и мир" и "Жизнь и судьба" задумываются над более сложными вопросами, стоящими перед человечеством вообще. В-треть­их, и Толстой и Гроссман дали своим произведениям струк­турно сходные названия. "Война" по отношению к "миру" является словом-антонимом. Гроссман в тексте романа так объяснил противоречие между "жизнью" и "судьбой": судь­ба — это прямая дорога, залитая безжалостным светом, а жизнь — это хитрое и сложное переплетение тропок, по кото­рому все-таки нужно идти.

Вот и идут герои "Жизни и судьбы" по пересекающимся плоскостям пространства и времени, то находя, то теряя друг друга в пламени военного пожара. Если присмотреться внимательно, то со всеми героями романа Гроссмана проис­ходит одно: каждый из них желает встречи и не может встретиться - с любимой женщиной, с сыном, со счастьем, со свободой. И единственная встреча, которая ждет всех героев "Жизни и судьбы" - это одна, общая встреча с Днем Великой Победы.

Сталинградская битва, по мнению автора, стала перелом­ным моментом не только европейской, но и мировой исто­рии. Отсюда берет свое начало животворящий и демократич­ный дух перемен, так явно ощущавшийся в послевоенные годы. Да, пережив большую войну, вряд ли возможно остать­ся теми же, что и прежде: ведь память о мертвых и живых держит так крепко...

Закрыв эту книгу, чувствуешь, что стал старше. На год, на два, почти на шестьдесят лет: ведь именно столько времени прошло со Сталинградской битвы. И герои "Жизни и судь­бы" остаются с читателем навсегда, их образы и имена вреза­ются в память: Крымов, Штурм, Софья Левитон, Женя Ша­пошникова и многие, многие другие, которые благородно и честно идут по жизни, направляемые такими разными и оди­наковыми судьбами.